Иллюминация, вина и воздаяние, судьба и случай, неотъемлемое право на спасение и на преисподнюю – казалось бы, задаваться подобными вопросами с руки, скажем, Бергману или другому какому серьезному классику. Заниматься этим всем приходится, однако, кому попало – в частности, мужчине с красивым именем Даренн Линн Босман, снявшему две последние части «Пилы».

История про смертельно больного убийцу, пытками пробуждающего у людей жажду жизни, тянется уже третий год. Третий год мерзавец назначает своим жертвам всякие задания вроде отпиливания собственной ноги, которые должны привести страдальца к пониманию ценности жизни. «Я презираю убийц», – говорит Пила, загибающийся от рака мозга.

Садиствующий Паниковский, он вполне мог бы сказать прикованному за ногу человеку, протягивая пилу: «Пилите, Шура, она золотая», – имея в виду золото духовного преображения.

Но в этот раз что-то пошло не так. Смысл игры в том, что у жертвы есть реальный шанс на спасение. Однако новые жертвы калечили себя впустую – дверь в подвале, где должна взорваться бомба, оказывается заварена, и попавший в ловушку напрасно рвался из цепей. Ключ, брошенный в банку с кислотой, не подходит к замку, и женщина шарила голой рукой в смертоносной емкости напрасно.

Объяснение этим странностям будет ближе к концу, а пока Пила и его помощница, чье лицо окажется знакомым по прошлому фильму, начинают новый гейм. Первый участник – мужчина, чей ребенок стал жертвой дорожного инцидента. Ему последовательно предлагаются участники – сбежавший свидетель, судья, отпустивший виновного водителя, и, наконец, сам водитель. Обезумевший отец пройдет испытание, если сумеет всех простить и поможет им освободиться раньше, чем адский механизм умучает их до смерти. Второй участник – женщина-врач, чья задача поддерживать жизнь в Пиле. Кардиомонитор душегуба связан с ошейником на шее доктора – если он умрет, она тоже.

Система, надо заметить, оказалась куда эффективней обязательного медицинского страхования.

Есть еще один участник, самый, быть может, важный, который появится на последних кадрах.

Эксцессы жестокости, к которым прибегает Босман, чтобы рассказать свою историю, на этот раз переходят все пределы. Если первая «Пила» была блестящим литературным экспериментом по созданию интриги в жанре «преступление в запертой комнате», вторая – суетливой назидательной беготней со множеством участников, то в третей Босман совместно со сценаристом-постановщиком первой части Джеймсом Воном и его подельником Ли Уонелом доходят до средневековых степеней радикализма – как в вопросах физического страдания, так и в постановке последних вопросов. Жертвы разрывают на куски, медленно откручивают им конечности, топят в какой-то мерзости. Операция по трепанации черепа при помощи слесарных инструментов – тоже серьезное испытание.

Клаустрофобические интерьеры, достоверные цвета и бесстрастная физиономия сыгравшего душегуба Тобина Белла также зрачок не успокаивают.

Но упрекнуть Босмана и компанию в банальной эксплуатации кровавых инстинктов не получается. Градус страдания физического должен подогревать градус напряжения духовного: неслучайно центральная тема последней игры – это прощение. Выборы, которые делают участники событий, – их путь в бездну куда более глубокую, чем застенок убийцы. Кстати, третья часть прошла с тем же успехом, что и две первые, что понятно – ведь дьявол, в сущности, неисчерпаем.