«Дом у озера» напоминает операцию коронарного шунтирования, сделанную преисполненным лучших намерений сантехником. Всякий раз жаль, когда удачный сюжет превращается в хлам, ведь вторая попытка возможна лишь годы спустя. Но еще жальче, когда это происходит с мелодрамой - жанром, где удачи и без того редки.

Покидая удивительный стеклянный дом, стоящий на озере близ Чикаго, женщина-врач Сандра Булок оставила письмо новому жильцу с просьбой пересылать почту по новому адресу. Новый жилец архитектор Кеану Ривз письмо получил и сильно удивился - до него дом долго пустовал. Вскоре выясняется, что отправительница живет в 2006 году, а получатель - в 2004. Между ответственными квартиросъемщиками завязывается оживленная переписка, они влюбляются, он передает ей приветы из прошлого высаживая деревья и рисуя граффити, она тихо радуется. Все идет к тому, чтобы наконец встретиться - хотя для этого джентльмену приходится заказать в ресторане столик на удивительную дату - «через два года и один день». Встретиться, однако, окажется не так просто.

Идея почтового ящика, который стоит на перекрестке времен, несколько старомодна, но очень красива сама по себе. После «12 обезьян» достойных фильмов о путешествиях во времени так и не появилось, что отчаянно жаль. Если отбросить в сторону всякие глупости о «временном парадоксе» и прочих источниках вдохновения хард-сайнс-фикшн, странствия в вечности - невероятно емкая метафора для самых разных чувств - сожалений, невозможной любви, обреченности, схватки с судьбой. Небывалый стеклянный дом уже не раз появлялся в разных фильма, но, как известно, небывалых стеклянных домов много не бывает. Кеану Ривз, окончательно осевший в амплуа развоплощенного призрака, редко выглядит неуместно, Сандра Булок - тоже.

Но самое существенное - «Дом у озера» явно собирался стать «архитектурной мелодрамой». Прогулки по городу Чикаго, которые устраивает архитектор своей удаленной подруге, могли бы превратить ленту в образец ландшафтного экспрессионизма, поддержанного теоретическими рассуждениями о различиях освещения в Барселоне и Праге, которыми делится отец героя. Тем более, что мысль сделать архитектурное пространство одним из участников любовного треугольника у авторов явно была.

Казалось бы, всего этого более чем достаточно. Однако, фильм постигла судьба всех римейков азиатских лент - вдохновения режиссер Алехандро Агрести и сценарист Дэвид Оберн черпали в корейской ленте 2000 года «Il Mare». Эмоция и интонация заменяются гэгом - антикварный ящик хлопает железной ручкой вверх-вниз, Ривз-бровки-домиком грустит и сдержанно выражает чувства, само-очарование-Буллок устало отбрасывает прядь волос на больничном дежурстве. Смешная собака, которая ухитрилась пожить с обоими героями, косматой трясет бородой и со значением лает в пустоту. А интерес к капитальному строительству превратился в короткий туристический маршрут.

При столкновении с подобной расслабленностью среди вполне серьезных людей (Агрести получил призы на фестивалях в Чикаго и Сан-Себастьяне за ленту Wind with the Gone, Оберн так и вовсе пулицеровский лауреат), невольно рождаются теории заговора. Может быть, студийные продюсеры сыплют брому в пончики всей съемочной группе? Это бы все хорошо объясняло.