Перед большими премьерами красное покрытие подновляют – истоптанную часть убирают, кладут свеженькое. Покрытие, использованное в Канне, по идее, надо бы отправлять на фестиваль классом пониже, оттуда – еще пониже, чтобы этот коврик закончил свою жизнь где-нибудь в провинциальном доме культуры. Вчера его топтали Оливер Стоун, Чарли Шин, Уилем Дефо, Том Беренджер, Сара Мишель Геллар, Авриль Лавинь – и Брюс Уиллис, приехавший на каннскую премьеру мультика «Лесная братва» и позировавший в обнимку со всеми, кто озвучивал героя этого мультика в разных странах. Да, и с Гошей Куценко тоже. Ну не совсем в обнимку, но два разноязыких воплощения одного енота стояли рядом.

Русский день в субботу прошел тихо и мирно, главным открытием стал документальный фильм «Трансформатор» Павла Костомарова и Антуана Каттена. Фильм трехлетней давности, его уже показывали на небольших фестивалях, полное название, появляющееся на экране: «По дороге из Питера в Москву мужики уронили большой тяжелый ТРАНСФОРМАТОР», – в сущности, исчерпывает сюжет этого шестнадцатиминутного матерного шедевра.

Мужики действительно уронили трансформатор весом 250 тонн, и теперь сидят его стерегут, чтобы прибор не растащили. Сидят три месяца. Ничего не происходит, разве что оба становятся чуть пьянее с каждыми титрами «Прошло две недели». Двое алкашей в ожидании Годо.

Сейчас Костомаров и Каттен снимают фильм о том, как Алексей Герман работает над «Трудно быть богом», и говорят, что сами себя ощущают героями «Трансформатора»: проходят две недели, два года, а никто за трансформатором не приезжает.

В конкурсе показали громоздкую антиутопию Ричарда Келли «Сказки Юга», фильм, с которого киноманы уходили толпами, а меломаны сидели и ловили свой аудиокайф. Автор «Донни Дарко» писал сценарий «Сказок» года четыре, причем уверяет, что с каждой переработкой сценарий становился все более политизированным. В результате получилась большая куча уцененных маек, как на вещевом рынке, и на каждой майке запечатлена какая-нибудь идея: неомарксизм, нехватка топлива, ядерный взрыв, ветераны войны в Ираке, «Глубокая Глотка-2», безумные ученые, четыре порнозвезды в роли ведущих политического ток-шоу, полицейский, кинозвезда, путешествие во времени, наблюдение за всеми гражданами страны, Бог.

Слишком много героев, которые сами не понимают, что они делают. Слишком сложный сюжет, в котором можно разобраться, лишь прожив в нем четыре года. Воннегутовские интонации, к сожалению, слышны лишь в последних 15 минутах фильма – если оставить только первые пять и последние 15, получилось бы гениальное кино с понятным сюжетом. Общая картина никак не выстраивается.

Точнее, не выстраивалась бы, если бы мы не смотрели «Донни Дарко». Тот фильм – своеобразное Евангелие, история человека, осознанно приносящего себя в жертву ради других людей, и главным достоинством «Донни Дарко» было то, что эта идея ни разу не проговаривалась.

В конце «Сказок Юга» рассказчик, изуродованный солдатик в исполнении Джастина Тимберлейка, впрямую объясняет, что рассказывал он историю второго пришествия, а новым Мессией был его лучший друг.

То ли Келли стало обидно, что не все прочитали в «Донни Дарко» этот подтекст, то ли он просто зациклен на идее второго пришествия и теперь всю жизнь будет писать Евангелия с тем, чтобы в конце концов их можно было бы собрать воедино и положить вместе с Библией в каждом гостиничном номере.

У героя Тимберлейка, кстати, шрам на морде почти такой же, как у героя Беренджера из «Взвода» Оливера Стоуна. «Взводом» вчера закончился каннский день, а перед этим Оливер Стоун представлял 20 минут из своего «World Trade Center», который должен выйти в августе.

Во вступительной речи режиссер сказал, что он пытается запечатлеть историю, и еще какие-то слова о правде и подвиге. И попросил прощения за то, что в рабочих материалах спецэффекты выглядят «как в японской фантастике».

Но на качество спецэффектов никто не обратил внимания: сама тема настолько еще не отболела, что башни WTC могли быть и вовсе нарисованы тупым карандашом на туалетной бумаге. На титрах «11 сентября 2001» сердце автоматически начинает биться чаще, академик Павлов был бы нами доволен.

Еще один конкурсный фильм – «Огни городских окраин» Аки Каурисмяки – заставил заинтересоваться вопросом, как так получилось, что финнов настолько пристукнула великая русская литература.

Достоевским, ударенный Каурисмяки, рассказывает историю одинокого охранника настолько в духе депрессивной традиции описания «маленького человека», что хочется позволить финскому режиссеру идти первым отвечать на экзамене.

Безысходно-абсурдный мир героя (он охранник, и его использовала мафия, чтобы ограбить ювелирный магазин) существует не в сегодняшнем дне и не в современном Хельсинки, это часть мелкого личного ада Каурисмяки, и сбежать оттуда невозможно. В начале «Огней» трое русских мужиков обсуждают пресловутую русскую литературу – что нос Гоголя до сих пор все закрывает, а у Горького была тяжелая жизнь, а Чехов когда все понял, сразу умер, а Пушкин вообще не успел родиться, как тут же и умер. Все это делает фильм Каурисмяки иллюстрацией к литературным анекдотам, начатым хармсовским «У Пушкина было четыре сына, и все идиоты».

Еще из новостей: Вонг Кар-Вай стал Рыцарем Почетного Легиона, а ближе к вечеру в Канне вот уже третий день начинается ураган, и растяжка «Девятой роты» угрожающе хлопает на ветру.