Первым делом по личным обстоятельствам повесился рядовой Хаитов. Из-за непонятного поведения телефонистки Раи, которая, не имея сколько-нибудь аппетитных кожи и рожи, «всем давала, а ему вот не дала». А потом салаге Оськину приснился хороший сон, в котором генерал познакомил его со своей тещей, на приятное удивление молодой и бедовой, и отправил солдата к ней на сеновал. А две дочери подполковника Лукина выяснили, что бывший курсант-летчик Гена Савицкий мало того, что крутил плотскую любовь с ними обеими, так еще и прописку имел не в Москве, как заливал, но в Химках. А сержант Конек пошел в лес отлить, увидел в нем косматое чудовище с горящими алыми глазами, упал с откоса и сломал себе челюсть; сложилось общее мнение, что чудище есть не кто иной, как не нашедший посмертного успокоения висельник Хаитов. А генерал Джохар Дудаев сказал в теленовостях: «Россия желает уничтожить молодое чеченское государство». Дело было поздней осенью 94-го года в ракетной воинской части.

Ориентиры и стандарты, которым должно бы в идеале соответствовать новое российское военное кино, обозначились после триумфального проката «9 роты» и были завизированы ведущими критиками в лице Путина и министра обороны Иванова. Если отбросить в сторону дела духовные, главный художественный показатель можно обозначить просто.

Пуля должна входить в лоб человека с единственно верным, как бемоль в исполнении матерого пианиста, чмокающим звуком.

С той отталкивающей красотой войны, что искали и нашли Спилберг в «Спасти рядового Райана», Ридли Скотт в «Черном ястребе», художник Джоконда из фильма Бондарчука и сам Бондарчук. В хорошо и справедливо забытом «Чистилище» Невзорова пули входили и выходили тоже будь здоров, однако обеспечить должную роскошь картинки и звука не позволяли технологии и бюджет. Все это не к тому, что вдохновленная западными образцами «9 рота» – плохое и выплывающее исключительно на натурализме кино. Хорошее кино, однако, будем реалистами, создатели вряд ли собрали бы рекордную кассу, наблюдай в нем зритель исключительно драматургию, маки и побоище в целомудренной стилистике советского кино.

«Солдатский декамерон», несмотря на дикое название (которое ассоциативно отсылает к какому-нибудь софт-порно-ужасу вроде «Особенностей национальной бани»), минимум жертв (висельник Хаитов плюс случайно подстреленный лось) и вагон казарменных шуток юмора в духе «ДМБ», достигает, в общем, того же эффекта, что и «9 рота». Патриотический в целом посыл, как стихи у Ахматовой, произрастает из абсолютного сора тупого и чрезвычайно изобретательного одновременно армейского быта.

Как и полагается в любом засидевшемся без дела войске, всяк здесь шалеет от тоски по-своему.

Истерической и по-своему уютной атмосферой деградации фильм напоминает «Анкор, еще анкор!» Тодоровского-старшего. Один ночей не спит, присматривая за любовно оберегаемыми теплицами, откуда кто-то, наверное Хаитов, тырит по мере созревания то розы, то помидоры. Другой, натянув шкуру с красными лампочками, запирает в дому молодую жену и отправляется смущать диким видом окрестности.

После третьего фильма (до этого были подростковый «Спартак и Калашников» и юношеские «Игры мотыльков», почти перестроечного порядка страсти с эпизодическим Шнуровым) стало вдруг ясно, что Александр Прошкин хороший режиссер. «Солдатский декамерон» свободно мог бы оказаться сборником анекдотов в духе «ДМБ» и сериала «Солдаты», приятнейшим образом пробуждающим все дембельское в душах мужской части зрительской аудитории, однако Дудаев совершенно не зря был помянут. В финале герои, остервенело выдираясь из объятий жен, любовниц и обманутых мужей, рассаживаются по машинам и отправляются в сторону Грозного.

Фарс сменяется ощущением грядущей трагедии (давно на самом деле зревшим), за колонной по первому снежку бегут собаки, и кажется, будто только начинается жизнь.

Настоящая, но совсем короткая, о чем нетрудно догадаться, припомнив новейшую историю, и ясно, что кабздец и что собачий лай – как марш «Прощание славянки». Иной раз без пули в голову совершенно свободно можно обойтись.

Обойтись без нее можно с первого декабря.