Застыли на холодном ветру конные красноармейцы, поплотнее натянув буденовки с красными звездами. Застыла пехота в оцеплении. Мимо них, повинуясь усилиям кочегара, паровоз тянет, изнемогая, грандиозную ажурную конструкцию, в сетях которой застыло тугое тело ракеты. В этот день 1936 года СССР стал первой космической державой.

Странным образом победа «Первых на Луне» на Венецианском фестивале скорее ему вредит.

Не в смысле перспектив зарубежного проката, конечно, или дальнейшей судьбы режиссера. Но приз в номинации «лучший документальный фильм», как бы демонстрирующий плюрализм и чувство юмора жюри, окончательно превратил картину в анекдот, в забавного уродца типа теленка с крыльями, появляющегося в картине. В стране же, поголовно прочитавшей «Омон Ра», смотреть псевдодокументальную ленту о Красном Космосе, не пытаясь увидеть в ней какую-нибудь, прости господи, деконструкцию, трудно вдвойне.

Неуместным выглядит и восхищение приемом монтажа документальных кадров и стилизованного под них новодела – игравший в то время в бескомпромиссного безумца Андрей И уже проделал нечто похожее в дичайшей картине десятилетней давности «Конструктор красного цвета». Правда, осваивал он миф о советской антропологии – пришиваний на руки пальцев ног с целью увеличения силы конечностей, переливание живым мертвой крови и прочие макабрические интерпретации философа Федорова и ученого Лысенко.

В отличие от Андрея И режиссера «Первых на Луне» занимала не демонология.

Документальность – лишь прием для восхитительной истории в жанре паро-панк – выросшей из озарений Жюля Верна и Уэллса техники смешения технологий прошлого и будущего.

Расследование группой современных кинодокументалистов истории падения метеорита в Чили очень быстро срастается в архивный детектив, главное в котором – не разгадка, а герои. Отряд космонавтов, состоящий из офицера-богатыря, красавицы, крайне похожей на Скарлетт Йоханссон, циркового карлика и татарина – словно зеркало страны, не желавшей признавать никаких границ: пола, тела, расы, государства, притяжения Земли. Из кадров хроники постройки и испытания ракеты, материалов слежки агентов НКВД за космолетчиками, современных интервью с выжившими и свидетелями выстраивается история, приведшая одних – на кладбище, других – в сумасшедший дом, третьих – в безвестность. Блестит хоречьими глазками ветеран органов, уворачиваясь от вопросов, печально рассказывает бывшая медсестра дурдома о том, как выхаживала потерявшего дар речи первого советского космонавта.

И совсем коротко, кособоко – «кадры, найденные на месте падения корабля»: неуклюжий аппарат с надписью СССР, стоящий на лунной равнине.

А из их судеб, из белых колонн астрономической обсерватории на крымском побережье, откуда конструктор ракеты пытался разглядеть свое детище в звездном небе, из обшарпанных московских пивных, где назначал свидание первый космонавт своей девушке, из распятой на испытательном стенде обезьяны и крысиной походки тайных агентов прорастает миф. Тот самый, что погнал одних на Магнитку, других – на Колыму, великий и кровавый миф о новом человеке и мечте, которая стоит жертв. И жертвах, без которых не обходится великая мечта.