Ну что тут скажешь… Не Тарковский, конечно. Русская женщина Светлана, у которой вместо носа вырос член, восстающий под вуалью в моменты душевного волнения – персонаж, говорящий, разумеется, о самом дурном вкусе своих создателей. Как и весь фильм «Мужчина по вызову 2» (Deuce Bigalow: European Gigolo), исполненный такого гомерического похабства, что вянут бегонии в фойе кинотеатров.

Однако, у Роба Шнайдера – горячего сердца проекта, который сыграл главную роль и поучаствовал в написании сценария, – есть два оправдания. Во-первых, он не собирается оправдываться, поскольку явно чувствует себя своего рода миссионером или депутатом от партии телесного низа, отстаивающим богом данное человеку право смеяться на слове «жопа». Во-вторых, он – один из немногих, у кого получается это право отстоять.

Хищный, как Джеймс Бонд, красавец выбирается из постели дамы в момент, когда к замку подъезжает муж.

Прощальный поцелуй, нежное «спасибо за вчерашнюю ночь», купюра переходит в карман красавца, и он ловко прыгает из окна.

Чтобы наткнуться на толстую пожилую служанку. Пауза. «Спасибо за вчерашнюю ночь», – говорит служанка, передает купюру, и красавец продолжает путь. Но у ворот охранник с автоматом. Пауза. «Спасибо за вчерашнюю ночь», – говорит охранник, передавая деньги. Ворота открываются, и жиголо продолжает путь, чтобы через минуту погибнуть под колесами поезда. Это – первое из серии убийств мужчин-проституток, случившихся в Амстердаме. Сюда же после некоторых неприятностей в Америке прибывает Роб Шнайдер, в прошлой серии, вышедшей в 1999 году, подрабатывавший тем же ремеслом. Здесь ему предстоит расследование убийств, встречи со членоносой Светланой и другими удивительными женщинами, знакомство с расслабляющей атмосферой Европы и, разумеется, большая и чистая (гусары, молчать!) любовь.

Амстердам выбран в качестве места действия не случайно – столица евротрэша лучше всего подходит для антиевропейского памфлета, каковым и является «Мужчина по вызову». Заседание респектабельного общества мужчин-проституток напоминает собрание парламента, улицы загажены полоумными туристами, повсюду шныряют агрессивные антиглобалисты. Приятное ощущение, что Европа – это очень смешно и глупо, живущее в сердце каждого не испорченного пропагандой американца, как азот в воздухе, – неотменимо.

Неотменим и Роб Шнайдер, похожий на грустного облезлого опоссума.

Маленький человек в тисках обстоятельств, его герой из «Мужчины…» или из еще более безумного «Животного» – это, в сущности, Чарли Чаплин, передознувшийся биг-маком.

Так же храбро он принимает вызов, который бросает ему жизнь, побеждая врага не силой, но собственной нелепостью и человечностью. Так же наивно и безоглядно бредет среди омутов проблем современности. Разница между ними по нынешним временам небольшая – Чаплин гений, а Шнайдер – деятельный отморозок. Ну и что это меняет? Смех остается смехом, разделывает ли герой подметку от ботинка в «Золотой лихорадке» или пляшет в памперсе и чепце в гостях у великанши, мечтающей о детях, как в «Мужчине по вызову».

Для того, чтобы ответить на оскорбления критиков, Шнайдеру пришлось выкупить для своего открытого письма целую полосу в Daily Variety. Ответил он удивительно неизобретательно и грубо, а главное – напрасно. Смысл в этой полемике отсутствует. Не Шнайдер – так Адам Сандлер, не он – так старик Лесли Нильсен. Член, выросший вместо носа у Светланы, – это стигмат, который появляется на теле зазнавшегося кинематографа с неизбежным постоянством как напоминание о безродном и веселом происхождении важнейшего из искусств.